Фонд Франции (Fondation de France), учрежденный 50 лет назад Шарлем де Голлем (Charles de Gaulle), в 2015 году провел опрос^[1] и выяснил, что в 2014-ом на территории страны действовали 2 229 фондов с активами стоимостью в 21,9 млрд евро, которые ежегодно расходовали на благотворительность примерно 7,4 млрд евро. При этом наблюдалась тенденция к увеличению численности крупных организаций с активами свыше 100 млн евро: в 2001-ом таких фондов было всего 10, а в 2014-ом – уже 50. Индивидуальные пожертвования тоже продемонстрировали положительную динамику. Согласно «Панораме национальной щедрости» (Panorama national des générosités), в 2015-ом французы затратили на добрые дела 7,5 млрд евро. Эксперты центра L’Observatoire de la philanthropie («Обозреватель филантропии)^[2] отмечают, что важным стимулом для развития филантропической практики является поддержка со стороны государства, которое в 2000-х годах утвердило впечатляющие налоговые льготы (возможно, лучшие в Европе) и упростило порядок создания фондов. Однако эффект этих начинаний в значительной мере погасило ужесточение налога на имущество. Примечательно, что институты филантропии во Франции сравнительно невелики. Самый крупный – Фонд Бетанкур Шюллер (Fondation Bettencourt Schueller) – по своим размерам сопоставим с американским фондом, занимающим в своей стране всего лишь сотое место. При этом во Франции очень активны корпоративные фонды: объемы их затрат на социально значимые инициативы практически не уступают частным институтам. А фонды-синдикаты – такие как Фонд Франции, под чьим «крылом» работают 840 благотворительных финансовых структур – являются весьма распространенным явлением. Организации, действующие под таким «покровительством» (sheltered foundations), самостоятельно определяют стратегии грантмейкинга и меньше страдают от многочисленных требований государства. А что касается приоритетов, то, как выяснилось, фонды отдают предпочтение «самым неконфликтным» инициативам, а правозащитные НКО получают самую скромную долю пожертвований.